Но для начала представьте себе, что Вселенной не существовало. Ни в каком виде. Расстояние, время, пространство ещё не изобрели, и, разумеется, в этой точке абсолютного нуля не было ничего. Равновесие мироздания оставалось безупречным, так как некому и нечего было нарушать. Пустота молчала, не испытывая потребности в общении, не думая, не осознавая свою суть, ведь Разум ещё не родился. Она была абсолютно безразлична ко всему, не имея ни одной привязанности - даже к самой себе. И она могла оставаться в этом состоянии вечность - которая тоже ещё не существовала.

Пустота ничего не хотела и не понимала, как это - хотеть.

Но однажды в ней самозародилась раскалённая искра. Единственная искорка, очень-очень горячая. Насколько тоскливо и невыносимо было нулю, изначальной точке, оставаться глухим, пассивным, бесплодным, насквозь протравленным одиночеством, что он рассердился на это? Бешенство некоей сущности, которую заставляют не быть, отрицание невозможности жизни. Акт рождения - всегда сакрален и невыразим обычными словами, трудно объяснить, как и откуда берутся вдруг душа и сознание, которых ещё недавно не было и в помине, но искра полыхнула так ярко и мощно, что прожгла себе путь насквозь, выбилась наружу из тьмы, что была хуже смерти. Свирепо и упрямо возразила всемогущей тьме, с лёгкостью подавлявшей всякий порыв и стремление, ведь именно ей лучше всего известно, что должно случиться, а что - нет, и всякий раз она при этом на полном серьёзе полагала, будто происходить не должно вообще ничего. Но так же нельзя, это неправильно, жестоко, а, главное - безумно скучно! И, следовательно, пора прекратить ждать и выйти вместе со всем своим диким пылом и жаром, способным уничтожать Галактики, если бы они уже возникли, но при отсутствии каких-либо объектов, наоборот, послужившим тем самым импульсом, благодаря которому материя начала формироваться.

Не получится оперировать понятиями, которым названия не изобрели, как и измерить бесконечно огромную температуру едва возникшей Вселенной, а также скорость распространения и роста частиц. Искра рассыпалась на гигантские звёзды, ослепительно полыхавшие в первом восторге настоящего бытия, в точности как заключённый, который уже поверил было, что не выберется из затхлой, тёмной и стылой, будто склеп, тюремной камеры, но неожиданно получил амнистию, вдохнул чистый воздух полной грудью и улыбнулся небу. Искра ничем себя не ограничивала, открыто выражая торжество и счастье, словно бы целиком теперь состояла из них. В ней возникали новые и новые грани, вкрапления, добавления, и тесно переплетающиеся стихии безудержно и наивно созидали, тогда им казалось, что они не прекратят этим заниматься вообще.

Но всему рано или поздно, так или иначе наступает предел.

И то, что отрезвило их, заставило думать, осмысляя свою вину, стала губительная стужа, что ползла за ними, гася целые созвездия за какую-то секунду - холод шёл за ними, чтобы убить. И это было страшно так, что переливающаяся миллиардом красок жизнь замерла, потрясённая, не понимающая, как ей поступить. Мрачный посланник тьмы, будто инкарнация худшего из зол фактически во плоти, был неумолим и неотвратим, от его приближения жуть брала всё сильнее и сильнее, пока не стало ясно - все вот-вот должны погибнуть...

МСТИТЕЛЬНОСТЬ/ВОЗМЕЗДИЕ • (псевдоним на выбор)
предпочтительный пол: мужской
... • ...

"А я вернусь к тебе сказать -
Ты предо мной изрядно грешен,
Так искупи хотя бы малую часть!" ©

Родственные связи:
Родители - Гнев и Справедливость. Сестра - Ревность.

Характер:
"Месть - блюдо, которое подают холодным". От родителей ему достались жар и воинственность Гнева и холод и расчетливость Справедливости. Но нет, у него при этом нет ни безрассудной вспыльчивости первого, ни стремления разбираться, кто на самом деле прав, кто виноват, что есть у второго. Месть - это кипящая под коркой видимого спокойствия злость, упакованная в ледяную уверенность в собственной правоте, и как следует выдержанная, проверенная временем, а время для него не имеет значения. И тот, кто перешел ему дорогу, рано или поздно "получит свое".
Прощать Месть толком не умеет, прощение для него самого подобно пусть не смертельному, но все-таки яду. Месть - это плата по выставленных счетам, и в этой расплате нет сантиментов, будь то мгновенная и беспощадная расправа или тщательно продуманный, изощренный и изящный план. И в то же время, чувство равновесия ему не совсем чуждо, и, хоть он часто о нем забывает напрочь, далеко не всегда заботясь о том, а не перегнул ли палку, вполне может остановиться и сам, не добивая врага, и понятие благородства ему тоже знакомо, а средневековые дуэли "за поруганную честь" так вообще одно из любимых в свое время его развлечений. И не так уж важно, что выигрывает в такого рода дуэлях отнюдь не каждый, а, порой не выживает ни один.
Довольно спокойный и уравновешенный, Месть, как правило, не ищет себе врагов нарочно, они сами себе его находят. Миролюбивым его, конечно не назовешь, но, пока все идет хорошо, можно и порадоваться, и ерундой позаниматься, и подурачиться. Привязанности и преданность даже - для него не пустой звук, а мстить за своих, равно как и за слабых и обиженных, не способных за себя постоять - уже его личное "дело чести", даром, что в такой мести он часто переходит все границы, за что порой потом и огребает от родителей.
Месть умен, саркастичен, знает не по наслышке что такое "чувство превосходства", ведь порой отомстить это не только растоптать противника, но и просто - превзойти его во всем, взобраться на вершину и посмеяться оттуда, да и чувство юмора - не последняя его черта, правда далеко не всегда безобидного, но как многих выставляли на посмешище, опять же из мести? По настроению поиграть может и в джентльмена и в уличную шпану, хладнокровно разгромить противника, переиграть как в шахматной партии, или пырнуть заточкой в темном переулке под ребра - всему свое место и всему свое время. Жизнь Месть любит и ценит и к неоправданному риску не склонен, но в то же время считает ее той партией, в которой нужно уметь и жертвовать, и проигрывать.
"Хитри, отступай, играй, кружись, сживая врага со свету.
А что же такое жизнь? А жизнь - да просто дуэль со смертью."
К людям Месть относится, скорее, с любопытством, считая впрочем, что в своем стремлении отомстить, они могли бы быть и поинтереснее, поизощреннее, а не примитивно рубить с плеча. Но, в то же время, скольких из них, из смертных, удерживала на краю его почти что слепая жажда мести? Иногда и не удерживала, впрочем, и мстительные духи, легендами о которых полнится мир, - не только плод человеческой фантазии. Плод, кстати, для Мести, пусть и горчащий, но вполне себе вкусный.
С воплощениями отношения у него бывают всякие - и холодной войной, и искрами, летящими во все стороны, и бережным покровительством, и дружбой.
Родителей же Месть уважает, что при этом не мешает ему периодически доводить обоих, считая Огненного слишком вспыльчивым там, где можно было бы подумать и не бить в лоб, а Ледяного - слишком спокойным и рассудительным там, где стоило бы просто повозить противника об стол носом. Но, в целом хотел бы многому у них научиться.

Биография:
На усмотрение игрока.

Способности, таланты и умения:
Цвета энергии:
Темно-фиолетовый, оранжевый, желтый, голубой. 

Основное оружие:
Мстительность управляет тенями и может призывать чёрное или темно-фиолетовое пламя. Оно обжигает, но не жаром, а холодом, и сперва превращает врага в одну из теней, а затем и вовсе растворяет. При этом у Мстительности увеличивается количество энергии. На воплощения это не работает, зато с ними Мстительность может создавать материальные барьеры, сгущая тени по своей прихоти, а также создавать из этих теней оружие. Еще одним из способов атаки является, собственно "месть" - возвращение в полной мере полученного им самим урона противнику. Одна из его сильнейших способностей - создание паутины, полностью обездвиживающей противника. Даже воплощениям требуется огромное количество энергии, чтобы вырваться.

Прекрасно владеет большинством видов оружия (периодически доставая родителей требованиями научить или потренироваться), предпочитая при этом метательные ножи или двуручный меч.

Остальное:
Любит головоломки и лабиринты, неплохо разбирается в химии и биологии, много путешествует и коллекционирует ножи.

ЛОГИЧНОСТЬ/ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ • (прозвище на выбор)
предпочтительный пол: без разницы
аналитик • наблюдатель • изобретатель

Логичность очень нудный, и чувство юмора у него отсутствует какое бы то ни было. При этом он отлично понимает смысл большинства шуток, кроме алогичных и абсурдных, просто ему не смешно. Сам же он шутить считает совершенно пустым и бесполезным занятием, которое не ведёт ни к какому ощутимому и осмысленному результату.
Логичность видит, какие предпосылки привели к тому или иному действию - любому, которое он видит. Кроме того, он обычно с точностью до 97% может предсказать последствия. В отличие от своего отца, воплощения Мудрости, который может увидеть что-то из будущего в результате озарения, Логичность делает свои выводы на основе математических прогнозов. Логичность никогда не перерождался, потому что ему всегда удавалось рассчитать факторы риска и либо минимизировать, либо вообще избежать их. Менять лицо он не то, чтобы никогда не хотел - вообще не задумывался никогда, как выглядит, и какое впечатление производит его внешность, разве что доволен своим мужским полом, так как женщинам среди людей долгое время приходилось тяжело, и их никто не слушал, не говоря о том, что в его природном качестве им нередко отказывали, даже если речь о Мари Кюри. Не то, чтобы Логичность считал это правильным, но он слишком спокоен и даже пассивен по характеру, чтобы бросаться грудью на амбразуру против гендерной дискриминанции. Других же причин перерождаться не имел.
Логичность сам советы никогда не раздаёт, поскольку не любит ни во что вмешиваться и навязываться, но никогда не откажет в помощи тому, кто обратился к нему. Это воплощение не обманывает, не издевается, не умеет обзываться - ему нечем. Зато он может с милой улыбкой, которая ничего совершенно не значит, кроме вежливости, потому что Логичности никогда не бывает весело, сообщить, какой грандиозный крах кого-то ждёт, но не сказать, почему именно и как этого избежать, пока обидчик не встанет перед ним на колени в слезах.
Логичность не выносит Удачу, потому что тот ломает ему все схемы и не поддаётся здравому анализу. Там, где царит бесконтрольный случай, логике нечего делать. Логичность совершенно не понимает этого брата и понимать не хочет. Это не значит, что он будет вредить намеренно. Однако, одно упоминание Удачи может испортить Логичности настроение на весь день.
Логичность - гений стратегии. Но, поскольку на военном поприще ему проявлять себя не интересно, да и желающих слишком много, а толкаться локтями не в его стиле - он изобрёл игру в шахматы, а также жанр "квест" в компьютерных играх, когда те появились. Ещё от скуки он иногда пишет детективы под разными псевдонимами. До сих пор предполагают, что Артура Конан Дойля вдохновлял именно он... Если сэр Артур вообще был, а не Логичность замаскировался и выдал себя за него. Может быть, не только персонаж Шерлок Холмс - мастер по переодеваниям. Сам Логичность на такие слухи лишь пожимает плечами и говорит: "Спасибо, что не Агата Кристи, надеюсь, что на женщину я хотя бы не похож!".

СВОБОДА • (прозвище на выбор)
предпочтительный пол: женский
принцесса • революционерка

Эта девушка любит свободу во всём - перемещениях по планете, выборе еды, отношениях. Она ценит всё, от суровой моногамии до абсолютно безграничной полиамории, пока это добровольный выбор человека или воплощения. Кстати, полиамория - одно их её изобретений в компании с Любовью, Свобода полагает, что такая форма раскрепощает и позволяет быть честнее с другими и собой. Когда у неё самой есть к кому-то чувства - она вовсе не считает, что этот кто-то ей обязан отвечать взаимностью и очень ценит и уважает то, что смертные часто с пренебрежением зовут френдзоной.
Свобода, как ни странно, очень хорошо воспринимает грамотно составленные законы, так как убеждена, что они вовсе не ограничивают её, а, наоборот, позволяют гармонично регулировать общество так, чтобы каждый мог жить в своё удовольствие, но, при этом, не мешая жить другим. Свобода должна быть равная для всех, а не у одних - за счёт других, подобное её оскорбляет. Хорошо прописанные и тщательно соблюдаемые законы для Свободы - гарант того, что её ни у кого не отнимут без вины, без суда и следствия. Что она равно предназначена для всех. Ограничение свободы она считает наказанием более строгим, чем смертная казнь, но за покушение на жизнь и безопасность членов её семьи или больших масс людей она полагает такую кару вполне правомерной. Причиняли вред другим и ни с кем не считались - получайте соразмерное наказание. Идеальным примером таких законов она считает кодекс Справедливости, едва ли не как богу поклоняясь этому воплощению - единственному, чью власть над собой она в полном смысле признаёт. Именно в его честь, а не по какой-то другой причине, у воплощения Свободы есть крылья. Летать-то воплощение может и без них, если приспичит, а энергия Свободы принимает такой вид благодаря знакомству её хозяйки со Справедливостью.
Именно такие законы и управление страной Свобода старалась реализовать в первом воплощении - принцессы маленького островного государства. Свобода очень заботилась о людях, живущих там, и держалась с ними на равных, а не свысока, как делают некоторые коронованные особы. Радостная и ласковая улыбка не сходила с её губ. К сожалению, она была тогда ещё слишком мягкой, чтобы отстаивать себя силой и оружием, и более жестокий и беспринципный народ напал на её маленький рай и захватил его, а Свободу убили. Она не успела позвать на помощь никого из братьев и сестёр, пока не стало слишком поздно. А после того, что с ней сделали, как издевались перед тем, как убить, Свобода попросту стыдилась обратиться за защитой к кому-то из семьи. Сама же она ослабела настолько, что и Врата открыть не смогла, да и ни за что бы не бросила людей, что доверились ей.
Второе воплощение Свободы было путешественницей. Тогда она близко сошлась с Гневом, который помог ей избавиться от негатива, связанного с такой омерзительной и унизительной смертью, так как заметил, как подавлена и тиха некогда бодрая и жизнерадостная сестра, и с Любопытством. В компании последней Свобода побывала чуть ли не всюду на земном шаре, и они даже думали над тем, как бы им отправиться навстречу звёздам. Кроме того, у неё всегда была прекрасная дружба с Надеждой, девочкой, которой Свобода восхищалась. Второе воплощение Свободы погибло в результате несчастного случая - обвала в горах. Врата открыть она просто не успела.
О третьем воплощении достаточно сказать то, что Статую Свободы делали с неё. Правда, в статуе что-то изменили, а что-то приукрасили, но ладно, спишем это на фантазию творцов, "я художник - я так вижу". А ещё - что это самое боевитая и, благодаря общению всё с тем же Гневом, способная дать отпор любому обидчику ипостась Свободы. Если раньше она в основном полагалась на других, на то, что её защитят, лишь в крайнем случае прибегая к грубой силе, то теперь она и сама научилась кидаться грудью на все амбразуры, где её имя попирают, и вламывать так, что мало не покажется и много не покажется - вообще ничего не покажется, некому будет казаться. Третья Свобода погибла, спасая узников немецких концентрационных лагерей на Второй Мировой войне. Не ушла по той же причине, по которой когда-то принцессой не бросила островитян.
Четвёртый Свобода сохранил решительность третьей, но стал гораздо спокойнее и сдержаннее. Теперь Свобода взвешивает, нужен он где-то или нет, надо ли ему встревать, или же там обойдутся сами, исходя не из мыслей о том, что станет обузой, и трагедия повторится, как это порой бывало у второй, а потому что отлично знает - он справится с чем угодно, просто иногда нужно поверить в других, дать им самим проявить себя, даже если придётся набивать шишки.
Начиная с третьего воплощения Свобода может одним ударом руки или ноги вызвать землетрясение масштабом с целый континент. Однако, это крайняя мера, что-то вроде последнего козыря в рукаве, обычно Свобода контролирует себя.
С третьего же воплощения Свобода увлекается многими видами рукопашного боя.
Свобода может разгоняться до сверхзвуковой скорости.
У Свободы есть два подарка от Гнева - пламенный меч и вечный, неугасимый факел. Именно тот факел, что несёт её статуя в США. Оба эти предмета она получила во втором воплощении, когда решила, что больше никогда ни перед кем не будет стоять на коленях, плакать и смотреть, как убивают её товарищей. Правда, сражаться до третьего воплощения она не любила, до последнего старалась ладить миром и разруливать конфликты словами. В третьем воплощении она перестала терпеть, проявлять толерантность к глупости и жестокости, проходить мимо, боясь лишь больше навредить своим вмешательством. Кроме того, первые два воплощения Свободы были похожи на милых маленьких девочек - сияющие счастьем, гиперактивные, но слишком легкомысленные и поверхностные, они закрывали глаза на то, что могло испортить им настроение.

РАЗЛОЖЕНИЕ/ГНИЕНИЕ/РАСПАД • Аспид • Дрейн Эмбер • Раг Нуар (есть версия, что это - завуалированное "Рагнарёк")
предпочтительный пол: не видит разницы
исследователь • слуга Отчаяния

Несмотря на то, что живёт у Отчаяния в Чертоге, не имея своего, и беспрекословно ей подчиняется - является полноценным воплощением. Он родился из неё, потому что даже Отчаянию было слишком плохо и одиноко вообще без друзей, на которых она могла бы положиться. Его верность ей абсолютна, он не будет возражать, если она начнёт отрывать ему руки и ноги, оскорблять или даже запрёт в полной темноте и холоде. В X веке до новой эры и в V веке новой эры она в очень плохом настроении делала его немым на целое столетие каждый раз. Её воля для него непререкаемый закон. Настолько, что, если она попросит убить её - он сделает это, не задумываясь.
Распад погибал более сотни раз, но всегда возрождался в том же обличье, просто не имея ни желания, ни какой-то иной причины сменить обличье. Эта внешность священна для него, потому что ею его наделила создательница.
Всю свою жизнь Гниение влюблён в Отчаяние, но смирился с тем, что она не обращает на него внимания. В самом деле, кто он, тварь, от прикосновения которой всё гибнет, и она - королева людских душ и сердец.
Аспид не злой и не агрессивный, он в целом относится к людям и воплощениям никак, а, если они не нападают на его хозяйку и не отзываются о ней дурно, а он в хорошем расположении духа (в которое его легко приводит любая её похвала или просто тот факт, что Отчаяние сегодня хотя бы относительно в порядке, насколько это понятие вообще к ней применимо) - даже положительно. Он малообщителен, но, если ему предложат беседу - не станет избегать и уходить. Исключение - когда Отчаяние дала ему срочное распоряжение, но и тогда он очень вежливо извинится и, если подошедший его не раздражает, даже сообщит, когда освободится и сможет поддержать беседу.
***
Аспид видит любую гнильцу в других, как в состоянии здоровья, так и моральную. Он может влиять на неё, чаще всего помогая разрастаться в организме или губя психику, но способен и убрать её из человека совсем. С воплощениями сложнее, но при добровольном согласии Аспид без проблем повлияет и на них.
Если он захочет - его прикосновение разрушит любую органическую материю. Точнее, запустит процесс, а идти тот может даже на протяжении нескольких лет, зависит от сопротивляемости жертвы. Аспид контролирует этот свой дар, так что он не опасен, если не стремится специально причинить вред. Если он по-настоящему выйдет из себя и возненавидит - скорость распада уничтожит противника за пару минут.
Аспид также может отравить чужую энергию. Правда, обратно тоже работает - он может свести на нет подобную заразу, если она уже есть. Всё плохое, что он забрал, тогда переходит к нему, становится частью его естества, его собственностью, безвредно растворяется в нём.

РАДОСТЬ/СЧАСТЬЕ/ВОСТОРГ/ВЕСЕЛЬЕ • (псевдоним на выбор)
предпочтительный пол: женский

Вопреки представлениям - Радость бывает разная. И очень-очень злая, буквально пышущая готовностью разнести всё, что ей не нравится, и каждого обидчика. И активно-деятельная, то, что называют "в каждой бочке затычкой". Радость стремительная, юркая и быстрая настолько, что порой кажется вездесущей. И, если она сама не захочет, избавиться от неё практически невозможно. Радости нравится зажигать и отжигать, иногда это заканчивается проблемами для окружающих, подчас даже огромными, но никогда она не вредит специально. Шумная, подвижная, обожающая жизнь во всех проявлениях, она, как говорится, за любой кипиш, кроме голодовки. Одно из самых ярких её качеств - восторгаться буквально всему, что можно хоть немного отнести к созиданию или полезному разрушению - такому, что расчищает место, убирает старое, чтобы создать во много раз лучшее, идти вперёд, не трясясь над давно устаревшим и обветшавшим хламом. Радость - девушка в стиле: "Ребята, давайте жить дружно, а то я вам напинаю так, что вы лет сто присесть не сможете!".
Радость абсолютно не способна пройти мимо ни одной вечеринки. И любое приличное мероприятие она заставит играть такими красками, что только держись. Вы запросто можете как минимум на время ослепнуть от её блеска и великолепия (и той иллюминации, которую Радость любит устраивать повсюду с неописуемой щедростью), да и оглохнуть - от её звонкого смеха по любому поводу и грохота той музыки, которую Радость создаёт.
Большую часть первого воплощения Радость провела в Верхнем Пределе, выходя лишь для того, чтобы проведать тех братьев и сестёр, которые зачем-нибудь переселились на Землю. Земля просто казалась ей слишком блёклой и скучной в сравнении с миром воплощений. Да и кого там веселить? Динозавров, а потом - первобытных дикарей? У этих веселье - наесться от пуза, продолжить род и выспаться. Впрочем, она обожала проводить время с Надеждой, Милосердием и Любовью. Способная растормошить абсолютно любого и поднять настроение даже Унынию (пусть и не делала это, чтобы ненароком не убить), Радость никому не давала сидеть на попе ровно, философствовать на пустом месте и хандрить.
Во втором воплощении Радость на пару с Удовольствием придумала гедонизм. Она очень хотела научить людей и воплощения наслаждаться жизнью, не выискивая в этом прекрасном даре подвох и двойное дно, просто брать и улыбаться каждому новому дню, не навешивать на себя ненужные самоограничения - всё равно вечно жить невозможно, ну, так и толку проводить отпущенный тебе срок так, чтобы в конце и вспомнить нечего было? И плевать, сколько там ошибок, краснеть от стыда тоже бывает полезно. А, главное, запомнится! Разумеется, с течением времени люди, как обычно, всё подпортили, но Радость не жалела, что попробовала. Нет уж! Было здорово!
В третьем воплощении Радость стала одной из основоположниц панк-рока и хэви-металла. Кроме того - оцените контраст! - она бурно и старательно вдохновляла создателей добрых детских мультфильмов. Она лично сочинила кота Леопольда для России и Сакуру - собирательницу карт для Японии. Она же - создательница серии мультфильмов "Дружба - это магия", хотя на практике милые разноцветные пони получились не совсем такими, как планировала Радость, и критики ей досталось много. Признавать это провалом Радость отказалась, они всё равно ей нравятся, особенно Эпплджек и Рэйнбоу Дэш. Ещё бы, пони, чья внешность имеет общие черты с её собственной, во всяком случае, в этом воплощении! Ну, а Эпплджек - просто солнышко, по мнению Радости.
В четвёртом воплощении характер Радости стал спокойнее и сдержаннее, но, конечно же, совсем пассивной она не будет никогда. Просто смягчилась и перестала носиться сломя голову, словно ей больше всех надо.

Восприятие - странная штука. Оно настолько острое сейчас, в этим секунды, озаренные огнем, в котором корчатся в пламени обрывки чего-то копошащегося и черного, что, кажется, можно не только почувствовать, но и услышать мысли всех, кто вокруг, за стенами этих домов, и уж тем более, того, кто рядом, особенно, если часть из них прямо написана раздражением на лице, в ответ на которое так и хочется рассмеяться, даром, что ситуация не располагает вовсе. Раздражение, да? Ах, она ему, видите ли навязалась? Ничего, придется потерпеть, потому что уж теперь, оказавшись в самой гуще событий, в прямом и в переносном смысле, она точно не уйдет и не оставит этого парня, почти что мальчишку, упрямого, если не сказать упертого, одного. И не надо на нее зыркать недовольно, мол "уйди, женщина, не мешайся, не твое дело", вот еще, нашелся указывать, рисковать ей здесь своей шеей или нет. Даже воплощениям, что ледяному, что огненному, не удалось до сих пор за двадцать лет, ни выбить из нее эту дурь, ни талант находить себе приключения на голову и все остальные части тела. Даже Джей, Джей, которому, кажется, чужда совершенно авантюрность, уже давно смирился, и только и попросил звать его если что-то случится, и раньше чем действительно что-то случится. Интересно, кстати, а можно ли считать толпу гонящихся за ними опустошенных "случившимся" или еще нет? Наверное, все-таки нет, обойдется, нет, не Джей обойдется, а все обойдется, и они, да-да, они, с этим парнем вместе, выберутся из этой заварухи сами, не прибегая к крайним мерам и средствам...
- Заманить? - Ли переспрашивает, впрочем, больше для проформы, уже не слушая, что там дальше, ни заверений, ни убеждений, не дожидаясь никакого ответа. Сейчас, сию секунду весь мир сжат до точки, то маленькой точки на карте, до нескольких улиц и площадей, точки, пропитанной эмоциями и - их отсутствием. И от этого ощущения, почти что пьянящего своей опасностью, от головокружительного азарта, все чувства на пределе, и в этом звоне натянутых нервов и ощущений все слова стираются, становятся ненужными, сотрясением воздуха там, где и без того все ясно, и без того можно верить - самим себе и своему чутью.
Хлопанье огненных крыльев над головой - освещает, озаряет заревом костра все вокруг, длинный хвост успевает хлестнуть по лицу, полыхнуть, и в кашу, за спиной, в которую превратилось черное месиво в багряных отблесках, врезается еще одна струя огня. Восторг, хищный, радостный и злой, азартный и задорный, озорной даже - в этих пируэтах дракона в ночном и стылом воздухе. Ну а чего вы собственно еще ждали от подарка Гнева? Вот! Кое-кто тоже дорвался, иначе не скажешь, только и остается схватить его за кончик хвоста, да дернуть не сильно, не удержавшись от смеха: 
- Эй-эй, потом дожаришь, побежали! - уже срывая с места, выкрикнула она, устремляясь дальше по изогнутым улицам ии переулкам. Быстрее, еще быстрее. Как хорошо, что она сегодня в кроссовках, в туфлях так не побегаешь. Плевок огнем прямо в гущу опустошённых. Да-да! Мы здесь, попробуйте поймайте! Пронестись мимо рыжим и огненным вихрем, и плевать, что уже подкатывает к горлу привкус крови, плевать, что приходится уворачиваться от тянущихся к ним черных щупалец. Они - приманка, они - желанная и дразнящая, выманивающая этих тварей добыча, живая, пышущая жаром и жизнью. Эмоций, больше, на бегу вытаскивая из памяти воспоминания: обиды, радости и страхи, восторг и злость, все, до чего только дотягивается сознание, больше, ярче, сильнее. Да-да, это все будет вашим, если только сумеете ее догнать, вы же этого хотите, вам же именно это нужно! Жизнь, которую отобрали у вас, но которую так - все равно не вернуть.
Площадь! Они выбегают на нее не сбавляя скорости, потому что малейшее промедление - и все закончится. И бьет по ногам земля, и, кажется, уже не хватает никакого дыхания, а только и нужно - пересечь это открытое пространство последним рывком. Где-то за спиной хищно клацают острые зубы, перегрызающие, разрывающие потянувшуюся к ней черную лапу, прыжок через ограждение, и кажется, что проходит всего мгновение - еще через одно - на другой стороне площади. Разворот, уцепившись за фонарный столб, руки дергает, но скорость удается погасить почти мгновенно.
- Фай, давай! Гори оно все ярким пламенем! - где-там эта алая, полыхающая злость на того придурка, что избил соседского мальчишку всего-то навсего за потрепанный собакой газон? Где та злость и возмущение несправедливым обвинениям во лжи и лицемерию? Вот они-вот они! Багровыми и яростными языками пламени, расцветающими на раскаленной до красна чешуе взмывающего стремительным росчерком вверх дракона. Вот смыкается вокруг опустошенных полыхающее жаром огненное кольцо. Есть! Мышеловка захлопнулась, осталось только избавиться от попавших в нее крыс.
Слова слышно плохо, но от парня веет страхом, почти что потусторонним ужасом, пока он совершает какой-то почти что обряд, словно в каком-то кино про служителей темного культа. Что ж, каждый сходит с ума по-своему, в смысле по-своему, наверное, работает. Главное, что действует, и вся площадь, окутанная странным свечением на несколько длинных, словно липких секунд превращается в воронку, словно проделал в пространстве гигантскую дыру, да и втянул в нее отчаянно не желающих исчезать, сопротивляющихся, цепляющихся, тянущих щупальца наружу, будто пылесосом. Уф. Даже если они и люди, ничего не поделаешь и не попишешь. Для них все кончено, вот теперь совершенно точно кончено. И только догорает, постепенно угасая огненный круг, и над головой раздается победный и довольный рык, а в следующую секунду в плечо впиваются острые когти. Любимые когти, что тут скажешь. Кое-кому точно все можно. Горячему и крылатому.
- Это было круто! - только теперь, переводя дыхание, Ли, смеясь, устраивается прямо на ограждении, забираясь на него с ногами и глядя на своего нового знакомого, с которым, впрочем, познакомиться-то как раз, кажется, и самое время. Из минусов вечера - разбитый и потерянный где-то телефон, а, ну и черт с ним в самом-то деле, не велика потеря, из плюсов - нечисть изгнана, и вот, невольный и, кажется, недовольный этим, напарник, стоящий перед ней.
- Ты в порядке? - от цепкого и внимательного взгляда не укрывается ни бледность, ни напряжение, как от боли. Что ж, кажется, не так-то просто дается ему такая вот "магия". Да и рука, на которой до этого сияли странные узоры вовсе не выглядела здоровой. Это что - так вот работает, да?
- Как тебя зовут? Я - Ли, а это, - она потрепала дракона по теплому боку, - Фай. Ты... Торопишься? Или, может, зайдем куда-нибудь и выпьем по чаю?

Даже древний Колизей, наверно, не мог похвалиться сражением такого уровня. Оно раскололо бы и землю, и небеса чуть ли не в буквальном смысле. Скрежет и лязг металла о камень разносился, должно быть, не только по этому залу, но и по ближайшим коридорам, если не на треть всего Чертога вообще. Искры так и сыпались, в изобилии орошая пол багряным ливнем. Впрочем, гасли и исчезали они почти сразу, так что покрыть ими весь пол не удалось бы, даже если бы Гнев поставил это целью специально. Красота, повторяющая великие противоборства из легенд и эпоса. И никто не уступал другому, хотя и казалось на первый взгляд, что обыкновенный неповоротливый голем никогда не сравнится с создателем берсерков и вдохновителем полководцев. Новый защитник Чертога преподнёс целый ворох сюрпризов. Как бы ни был Гнев быстр - голем блокировал его то одной рукой, то другой, утробно ревя, что отчасти напоминало звук обвала в горах. Уже около полусотни клинков сломалось, и Гнев, азартно взрыкивая и упрямо мотая головой, создавал их заново и бросался вперёд и вперёд. Ничто в мире не могло остановить его в таком состоянии, и никакой Чертог ему, конечно же, не указ. Монстр уже не раз отшвыривал его в стены с такой силой, что обычный человек переломал бы все кости, но воплощение не настолько легко повредимо, оттого больше страдали именно стены - там, где в них врезалось воплощение, оставались глубокие вмятины. Конечно, и такое тело не назовёшь неуязвимым, и порой его было можно ранить так же легко, как и самого слабого школьника, но уж точно не когда Гнев переходил в боевой режим. В очередной раз, когда голем отправил его в полёт до стены, Гнев оттолкнулся от неё ногами и взмыл высоко в воздух, почти к самому потолку, чтобы атаковать голема сверху. Он почти смог обрушиться всей мощью твари на голову, но тот снова прикрылся огромной ладонью. Правда, на сей раз атака вышла такой бешеной, и вложено в неё было столько, что конечность голема попросту разнесло. Тот взвыл так, что Чертог сотрясся до самого основания, и попытался прихлопнуть Гнева, как назойливую муху - тот еле успел весьма резво даже для него отпрянуть.
И тут Гнев вдруг осознал. Это ведь всё - единый организм, и голем - его неотъемлемая часть. А он, Гнев, себя как гость не ведёт. Он поступает, будто завоеватель. Стоило лишь данному незатейливому и довольно очевидному факту дойти до него - как Гнев застыл, словно вкопанный, в нескольких метрах за спиной у голема. Пальцы разжались, и клинки упали на пол, растерянно, обиженно и непонимающе звеня. Мысленно извинившись перед ними, Гнев выдохнул, расслабился и закрыл глаза, как бы отдаваясь на чужую волю.
- Я сдаюсь, - громко и чётко сказал он.
Стало вдруг легко, почти невесомо и очень беспечно. Гнева в этот миг не заботило даже то, что Чертог, возможно, уже не остановится и решит добить наглого вторженца. Перерождение - не так уж и страшно. И, однозначно, теория, что пришла ему на ум, стоит риска. Полыхающая, жаркая, ослепительно яркая насыщенно-красная аура Гнева успокоилась, улеглась, перестала властно тянуть лапы ко всему вокруг. Теперь перед големом стоял просто молодой парень, не желающий сопротивляться и дальше. Гнев опустил руки вдоль тела и вообще не шевелился. Лишь уголки его губ приподнялись в улыбке. Он не видел, что происходит, но зато услышал, как груда валунов осыпалась на пол. Едва соперник прекратил драться - голем тоже утратил запал. Гнев рассмеялся, щёлкнул пальцами - и в них, соткавшись из тончайших энергетических нитей, возникли две огненные розы. Их он положил на останки голема.
- Это была хорошая битва. Я благодарю тебя за неё, - Гнев сложил ладони перед собой на японский манер и низко поклонился.
Почтение к павшему в благородной и честной схватке врагу он всегда воспринимал естественным и необходимым. Если уж они почтили друг друга подобным противостоянием, то достойно попрощаться - меньшее, что Гнев мог сделать, поскольку сейчас хоронить голема, увы, не имел возможности. Как только он покончил с положенным церемониалом - одна из стен раскрыла проход, и Гнев увидел...
- Сестра!
Не раздумывая и отчего-то совершенно не допуская возможности, что ему показывают ловушку, он кинулся к Любви. Правда, преодолев за пару секунд половину пути, он резко замедлил шаг и продолжал идти чуть ли не на цыпочках, чтобы не напугать зверушку у неё на руках. Зрелище было умилительное и пленяющее. А уж как Гнев был рад, что его наконец-то допустили наравне с ней. Впрочем, конечно, не факт, что доверие Чертога продлится долго, но Гнев не собирался его подводить. Он тоже проникся тёплыми чувствами к этому великому, пусть и безумному, творению. Им нечего делить, и между ними нет отношений, которые следует выяснять насилием. Поэтому хватит тратить время, пора присоединиться к сестре и уже вдвоём заняться чем-то полезным.