Болезненно зелёный потолок с трещинами – все, что Джованни видел последние пару суток. Трещины выглядели как обескровленные вены на больной коже. С каждым днём ему становилось все хуже. Врачи не знали, как помочь. Вакцины, пускание крови, припарки, даже пиявки – ничего не помогало. В последние дни доктора в принципе перестали заботиться о Джованни, считав его живым мертвецом. В больнице были больные, которым реально была нужна помощь, стоило ли тратить время на обречённого моряка?
Примерно пару недель назад Джованни под руки привели сюда пара юнг. Вернувшись из путешествия в Индию, Джованни явно сдал. Сначала думали, что это реакция на острую еду или внезапная морская болезнь. Но прибыв в Венецию хворь ухудшилась. Судороги, температура, отсутствие аппетита, жар – Джо собрал весь букет симптомов.
Звезде Джованни Герра пришлось зайти. Юноша подавал большие надежды в морском деле.  Быстро схватывал нюансы, хорошо строил стратегии, в том числе и военные, делился ними с капитаном. Тот обещал представить Герра одному знакомому капитану из военного флота, порекомендовать, так сказать. Джо  уже фантазировал о военном будущем, даже представлял, как ему пойдёт форма. Достойное продолжение династии Герра, не смотря на то, что его отец разорился и омрачил славный род.
Джо будто чувствовал море и ветер. Под его руководством корабль с лёгкостью обходил рифы и устаивал против штормов. У юноши, бесспорно, был талант. Но кому Герра нужен сейчас, когда он беспомощно валяется на кушетке, с большим трудом дыша.  Ходили слухи, что несколько человек из команды тоже подхватили эту болезнь, но бедняги уже скончались. Герра держался, потому и надеялся на выздоровление. Его организм был гораздо сильнее. Закалённый физическими нагрузками, не страдавший от алкоголя и курева. Но, видимо, этого было не достаточно.
Последние дни он стал совсем плох. Бредил, не узнавал сестёр. Смотрел на них безумным взглядом, будто хотел что-то попросить, но не мог. Его тяжёлые вздохи раздавались на все крыло и надоедали больным. Он слышал их ворчание, но не мог ответить, хотя и хотелось сказать пару крепких.
Он чувствовал разочарование. В первую очередь в себе. Он не мог поверить, что умрёт, вот так, на грязной койке в полном безумии. Умрёт так рано, не успев так много. Ни влюбиться, ни жениться, не завести детей. Не спасти сестру и братьев, не сделать карьеру.  Это было так нечестно, так несправедливо! Неужели он заслужил смерти? Говорят, Господь забирает лучших к себе, но в данной ситуации это было сомнительным утешением. Он любил Господа, но не спешил с ним встретиться. От отчаяния становилось ещё хуже, температура росла, тошнило больше обычного.
Этой ночью Джованни осознал – это конец. И принять его оказалось проще, чем казалось. В какой-то степени ему надоело мучатся от болей, надоело так, что он всем сердцем желал, чтобы это прекратилось, пускай  и благодаря смерти.  Хотелось написать сестре, но Джо мог еле связать пару слов. Наверное, ей лучше не знать, пусть думает, что брат отправился в очередное путешествие, пускай и в один конец… Напоследок он решил прокрутить в голове все хорошие воспоминания, чтобы не было так горько уходить. Счастливое детство, первая поездка верхом; игры в солдатики; воскресные ужины. Юношество, обретение силы; осознание своей самостоятельности и ответственности за родных. И последние годы, путешествия; лёгкие интрижки; весёлые разговоры на корме; морской бриз; ночное небо; запах моря. Прохладный, свежий, немного колючий. Иногда от морского воздуха щипало в носу, а на языке был вкус соли. Его самый любимый вкус.
Осознание явно сделало принятие проще. Джованни будто стало легче, жар прошёл, лоб больше не горел. Наоборот, он чувствовал приятный холод на нем. Герра открыл глаза, медленно, так как это требовало сил. В мутном силуэте он узнал девушку. Красивую, точёную. Ему показалось, будто ее окружает ореол света. Он никогда не видел этой девушки раньше, а может просто не узнавал ее, как многих сейчас. Она держала свою целебную ладонь на его лбе, и ему так хотелось попросить девушку не убирать ее. Он еле улыбнулся уголками губ. Если это его последний мираж, то все не так уж и плохо. Перед концом он увидел красивую девушку, которая облегчила его страдания. Будто это была награда за мучения, последние видение, радовавшие глаз и тело моряка.

Indiesonics – Luxury Living
    Мне кажется, или я сделала плохо? Подлить совершенно незнакомой девушке, тем более, человеку, то, что расслабляет меня саму? Честно говоря, я не знаю как это скажется на более слабом организме, но как только я опрокинула в себя содержимое своего стакана, по телу прошлась знакомая томная расслабляющая волна. Напряжённые мышцы, в любую минуту, обычно, готовые к атаке, заметно расслабились, а я откинула голову назад, прикрывая глаза и полной грудью вдыхая дымный воздух пропитанного алкоголем и выкуренными сигаретами бара. Где-то секунд пять в ушах стоял шум смешавшихся в одночасье звуков чьих-то голосов, чужого смеха откуда-то сбоку и музыки, звучащей из колонок висящих где-то под потолком. Мир за один большой глоток стал ярче, чётче, красочнее и живее. Распахивая глаза и медленно возвращая голову в исходное положение, мне потребовалось несколько секунд, чтобы картинки перед глазами обрели резкость, затем перевожу взгляд на сидящую на соседнем стуле Джейн, которая буравила меня весьма заинтересованным взглядом. Ну вот, уже лучше, деточка. А то всё паника да паника в глазах. Мысленно хохочу и тихо прыскаю со смеху на её комплимент моему имени, затем тянусь к бутылке и не стесняясь пью уже из горла пару больших глотков виски, который, заметно обжигая, проносится по горлу и опускается в желудок, а эффект от выпитого - ощутимо бьёт в голову. Ну наконец-то. Меланхолично улыбаясь, я вновь ощущаю себя живой. В такие моменты проблемы отходят на задний план: внезапно живая дочь, которая спит с моим бывшим любовником, её отец, что хочет мою голову, проблемы в стае, мне разом становится плевать абсолютно на всё это, а на первый план выходит ряд идеально расставленных бутылок с виски, бурбоном, коньяком, вином, текилой, абсентом, ромом и ещё кучей всего-всего, что внезапно захотелось попробовать. В это время, как я пялилась голодным взглядом на бутылки на полочках напротив, от которых меня отделяла лишь барная стойка, мою внезапную партнёршу по бокалу заинтересовал бармен. Как я поняла, вкусы у нас разные, так что явно не подерёмся, в этом есть плюс.
    - Симпатичный, но для меня больно молодой, - заёрзав на стуле, привстаю и локтями опираюсь на стойку перед собой, затем фактически склоняюсь грудью к стойке не заботясь о том, что кому-то сзади видно какое на мне сегодня белье и какой узор на резинке чёрных чулок. Пытливые карие глаза высматривают многообразие бутылок, а я закусываю нижнюю губу борясь с выбором между ромом и текилой, больно хотелось попробовать и то, и другое, но что сначала не могла решить. - Это называется "опьянение", - хохочу и тут же машу бармену рукой, строя милую мордашку с просьбой подать мне вооон ту бутылочку с ромом, а лучше две, и моей подруге, которой я благоразумно умолчала о том, чем именно был активирован режим "опьянения", - Ты ей нравишься, дорогой, - подмигиваю заговорщически бармену, который принёс те самые заветные бутылки и, видимо, заметно смутился такому заявлению, хотя я более чем уверена, что ему на каждой смене попадается барышня, которая об этом твердит. Как только пальцы в весьма двусмысленном жесте обхватывают горлышко бутылки, отвинчиваю крышку и, поднося к губам, обхватываю ими верхушку горлышка, опрокидывая в себя алкогольное содержимое, тихо блаженно простонав. Мысленно благодарю Алисию за это зелье, которое даёт в полной мере почувствовать вкус к жизни, потому что, кажется, ром ещё никогда не был таким привлекательно дурманящим сознание, как сейчас.
    - Кажется, немного скучно в этом баре, не находишь? - вскидывая бровь, гляжу на Джейн с выражением лица, на котором прямо откровенно читалось, что я что-то задумала... что-то не очень нормальное. В предвкушении веселья, ловко забираюсь с ногами на стул, где встаю во весь рост, а затем перешагиваю прямиком на барную стойку, разворачиваясь на носках туфель лицом к посетителям бара.
    - Бармен, можно что-нибудь по-эротичнее? - закусываю нижнюю губу, опуская взгляд вниз и назад через плечо на ошарашенного бармена, который, кажется, был немного в шоке, но помедлив, выполнил мою просьбу переключив какую-то нудную композицию на "Ariana Grande – Dangerous Woman", не то чтобы я особо разбиралась в современной музыке. Отпив из бутылки ещё глоток рома, моё тело непроизвольно начинает жить отдельно от мозга и двигается в ритм музыки. Бутылку рома оставляю одиноко стоять на барной стойке, а руки скользят по телу, невзначай оглаживая бёдра и пальцами задирая кружево платья до самой кромки чулок, оголяя ноги. Под восторженный свист и выкрики "Давай, детка!", мои губы растягиваются в хищной улыбке, пальцы тянутся к застёжке платья на спине и медленно тянут её вниз. Плавно двинула плечами, чтобы ткань платья съехала с них, придерживаю его на груди и разворачиваюсь спиной к "публике". Всё также эротично под музыку двигая бёдрами и играя телом, оголяю часть спины, свободной рукой скользнув по бедру назад к своей заднице и подтягивая за собой платье вверх, демонстрируя обнажённую ягодицу с черным кружевным треугольником стринг. Резкий шлепок по ягодице, сопровождающийся моим довольным смешком, и я танцующим движением разворачиваюсь на носках к посетителям, что столпились уже около самой стойки. Бросаю весёлый игривый взгляд на Джейн, опускаю руки и подцепив платье пальцами позволяю тому соскользнуть к моим ногам, оставляя лишь в чёрном кружевном нижнем белье, таких же чулках и туфлях на высоких каблуках, опасно скользящих по отполированной поверхности стойки. Носком отправляя платье к своей новой знакомой, танцуя выскальзываю из туфель и нагибаюсь за стоящей на баре бутылкой рома. Когда чья-то грубая рука алчно скользит вдоль моей ноги, игриво шлёпаю мужчину по руке, встречаясь с его похотливыми пьяными глазами, поднимаю ногу пальцами касаясь его нижней губы и заставляя шире открыть рот, а затем сливаю из бутылки ром вдоль своей ноги от колена прямиком мужчине в рот, под одобрительный свист толпы.

Первый пост тут, обычно пишу чуть меньше х)
Разброс от 3,5 до 5к символов, в зависимости от того что и с кем.

Она любила дома с историей. Старые, дорогие, пропитанные временем, и - принадлежащие людям. Последнее, пожалуй, даже важнее всего остального. Хотя бы потому, что в человеческий дом, такие как она, не могут войти без приглашения, а врагов среди собственной расы у Норы столько же, сколь и союзников. Это налет паранойи, и навык осторожности, отработанный за десятки десятков лет. Это маленькая ступень защиты, среди многих других в её арсенале. Но там, куда без её ведома не ступит нога другого вампира, она чувствовала себя чуть комфортнее. Вдобавок, всегда была возможность перекуса хозяевами, в случае, если она была голодна, зла, или попросту не выходила в город, закрываясь в четырех стенах, чтобы подумать, как поступить в последующем, разыгрывая очередную партию, буквально или образно. Практично, удобно, продуманно.
Их установка проста. Люди воспринимают её в своем доме как должное. Они не путаются под ногами, и продолжают заниматься своими делами так, чтобы Нора их не видела. Они не задают вопросов, не заговаривают с ней без её разрешения, а на любые вопросы от любопытствующих, отвечают будто она их родственница или подруга детства. А после докладывают об этом ей, чтобы Элеонор уладила это тихо, или в свое удовольствие, зависит от настроения.
И эта семейная пара - не исключение. Она живет у них каждый раз, когда находится в этом городе, хотя уже давно имеет свою недвижимость. Но их дом - сочетание технологий и готической моды столетней давности. Кто-то сказал бы, что это ужасно уродливо, пафосно и донельзя несочитаемо. Но Нора вампир, идущий в ногу со временем, который плевать хотел на чужое мнение. Ей ли воротить нос от этого?
Единственным существом, нарушающим покой вампирши, которое Нора не трогала, была четырехлетняя дочь четы Андерсов - Терри. Её единственным внушением было не задавать вопросов о тете, что периодически гостит у них, и не рассказывать о ней кому бы то не было. Маленький монстр, как и все дети, не достигшие рубежа в 7 лет, была смесью запрета и отторжения для старшей Эрондейл. Они, еще не показавшие своей перспективности, были невинными, не раскрывшими потенциал и довольно забавными. Одно из проявлений Хаоса. Любопытные в той же мере, что и сама Элеонор.
И она слышит её топот задолго до того, как это создание вбегает в гостиную, где, закинув ногу на ногу, Нора наслаждается вкусом вина двадцатилетней выдержки, так безбожно испорченным ею, смешанным с кровью оной из горничных. Взгляд вампирши заранее падает туда, где, спустя миг, появляется девочка. В её руках белый листок с рисунком, а глаза горят восторженным самодовольством. Детским, не таким, как у самой Элеонор.
Но радостный крик заполняет комнату, в которой единственным шумом, прежде, был треск камина, не более. Маленький человечек показывает ей портрет, срисованный с вампирши. Оранжевые патлы, овал лица, пара черточек, и розовое платье - вся композиция. Лен пытается вспомнить себя в её возрасте, но не может. Не смотря на то, что она рожденный вампир, как и у большинства, память о первых годах жизни не задержалась в её разуме.
Она лишь улыбается, но вздыхает, прежде, чем сделать то, что делать не любит - использовать на ребенке внушение.
- О чем мы с тобой договаривались? Больше никогда не рисуй меня.
Взгляд девочки становится стеклянным на миг, а после она просто моргает, разом растеряв всю жизнерадостность. Рыжая вздыхает вновь.
- Хочешь мороженного? - ей кивают в ответ, с вновь вернувшейся детской восторженностью. - Иди, скажи, что тетя Нора разрешила. Давай, давай. Кыш отсюда. - в её голосе нет злости, а ребенок еще не умеет различать грубость от не грубости. Терри смеется и исчезает также быстро, как появилась здесь.
Но стук в дверь отвлекает вампиршу от того, чтобы вернуться к прежнему задумчиво-спокойному состоянию. Приподнятая бровь выдает в ней вспыхнувший интерес. Этот адрес её прибывания знали не многие, а встреч на сегодня она не назначала. В том, что пришли именно к ней, Элеонора не сомневалась. Это было еще одним внушением для хозяев - никаких гостей, пока она здесь.
- Я сама, - тон, резко контрастирующий с тем, что был до этого, по отношению к девочке. Прислуга покорно шарахается, скрываясь с глаз Эрондейл. Она провожает её, лишь после этого открывая дверь, с улыбкой хищника, замаскированную под доброжелательность.
- Надеюсь, ты не станешь держать меня на пороге до вечера?
Вампирша узнает её до того, как слышит. Тут же смягчаясь, и ощущая нечто, очень похожее на радость, отступая в сторону.
- Взаимно, - улыбка становится более искренней, но таит в себе удивление, и любопытное предвкушение чего-то, что может преподнести этот визит. Нора слышит биение сердца той, с которой знакома не первый день, по человеческим меркам, и с которой очень приятно сотрудничать. Люди редко могут похвастаться подобным заявлением от Элеоноры. Хотя, человек перед ней тоже далеко не так прост, как кажется. Но пульс выдает её, и Нора прикусывает губу, в ожидании.
- У меня появилась проблема. - вот оно, объяснение. Нора оглядывает девушку, убеждаясь, что та в порядке, по крайней мере физически. И ждет продолжения, не выражая особых эмоций. Эта фраза - нечто само собой разумеющееся, и вампирша ждет больше подробностей.
К черту вино. Лен достает два бокала, и бутылку виски из мини-бара.
- Ты нервничаешь? Что-то новенькое. - она не издевается, но не скрывает больше любопытства. В конце концов, Ремингтон - не кисельная барышня. Она была в чем-то схожа с самой Элеонорой, и значит, причина, которая привела её сюда, далека от простой. Тем интереснее.
Протягивая гостье бокал с янтарной жидкостью, Нора, наконец, выдает заинтересованность с предвкушением.
- Рассказывай.

-Его зовут Джон Блэквелл. И у него много врагов, так что, не советую расспрашивать о нем у каждого встречного, я не шучу. – предельно серьезно сказала девушка. Кайл напрягся – он определенно слышал это имя ранее, но не мог вспомнить, где именно. У мага была феноменальная память на лица людей, он даже называл это своим вторым даром, но вот на имена… с именами все было сложнее. Как бы то ни было,  в эту секунду юноша потерял статус сироты. Теперь у него был отец и  его отца звали Джоном Блэквеллом. Софисты считали, что предметы или явления начинали свое существование с того момента, как их называли. Ты произнес что-то, а значит, ты дал этому жизнь. Этот аспект античной философии магу совсем не нравился, но сейчас, в секунду, когда Мара произнесла имя его отца, он понял, что в этом есть какой-то смысл. Теперь его отец – не просто бестелесный призрак прошлого, теперь у него есть имя. Джон Блэквелл. Получается, что фамилия Кайла должна была быть «Блэквелл»? Ужас, совсем не звучит, «Льюис» - куда лучше. -  Я не успела поговорить с ним о тебе, Так что я не знаю твою историю, тебе будет лучше поговорить с ним самостоятельно. Но, его, меня, мою родную сестру, и нашего сводного брата ищут охотники-радикалы. И тебе... – Что? Кайл нахмурился, и не сразу понял, о чем повествует эта болезная. Поговорить с отцом? Зачем? Он отказался от него, он может даже не знает о существовании Кайла, зачем и о чем ему с ним разговаривать? Разве что… разве что о матери. Кайл пометил эту мысль маркером «отложить до востребования» и убрал в дальний, запылившийся ящик под названием «семья». Туда же отправится и информация о многочисленных братьях и сестрах – от этой мысли у Кайла заболела голова и он решил для себя, что с этим разбираться будет в последнюю очередь. Перспектива общения со стольким количеством людей, в ком течет та же кровь, что и в Маре… и, Боже, у нее есть родная сестра? Мара 2.0? Господь, за что ты так ненавидишь эту планету, что населяешь ее такими существами, да еще и в количестве двое большем, чем она способна выдержать? Кайл ничего не сказал. Он пытался сосредоточиться на том, чтобы разобрать весь этот груз свалившихся знаний по приходе домой, потому что сам не знал, как относиться к мысли о том, что он, оказывается, выходец из многодетной семьи.

Я помню себя с трех лет. И, знаете, это было не интересное детское и милое воспоминание. А воспоминание о том, как отец бьет мать. Именно тогда открылась правда. Отец мне не родной да и, как оказалось, я ему как ком в горле. Он всю жизнь мечтал о сыне, а тут я. Для ребенка в столь юном возрасте было страшно и не понятно как так. Потому на ночь матушка всегда рассказывала волшебные сказки. Что бы я не думала о том что случилось. Всегда сквозь слезы мне очень хотелось верить, что в один момент сказка станет былью. Но все изменилось когда в свои 6 лет я не поступила в пансионат, как девочки вокруг. Было страшно и не понятно чем я хуже всех остальных? Конечно мне не хотелось молится, но все же и отличаться от остальных тоже не хотелось. Именно тогда мать начала рассказывать, что сказки то не просто сказки. Десять лет обучения прошли как один миг. Матушка прививала любовь к книгам, как к источнику знаний и силы. Она же обучала меня трем языкам, что бы у меня никогда не возникло проблем с общением и что бы знатные люди принимали меня за свою. Она научила меня всему что знала сама.  Но в 16 лет все изменилось.  К тому времени в семье я не была единственным ребенком. Брату было 6. На фоне этого у отчима появилась навязчивая идея о пользе горного воздуха. Потому мы переехали в Швейцарию где был горный воздух. Долгожданный наследник. Маленькая копия своего отца. Все произошло очень вовремя. Страна держала нейтралитет во время войны, потому на нашей жизни она почти никак не отразилась. Брату было 6, когда ко мне пришло осознание, что теперь все будет иначе. Почему именно в тот момент трудно сказать. Брат для меня был лучиком света. Светловолосый, голубоглазый он всегда чувствовал себя не уютно в компании других мальчишек. А мальчишки часто просто называли его принцессой. Ребенок рос дерганным. Над ним издевались. Ему было хорошо только рядом с сестрой. Но все изменил случай. Одна из таких сор произошла у меня на глазах.  До тех самых пор сама я не подозревала, что все так плохо. Глаза просто заволокла пелена. А дальше все случилось как-то само-собой. Первый магический выброс. Сейчас рассказать как все произошло сложно. Спустя столько лет уже не очень помню как все было, но поговаривают, что дети почти поседели от ужаса. Это льстило. Долго ходила молва, что мол та блондинка ведьма. А я и не старалась скрыть появляющуюся в это время улыбку. Глава семейства, к величайшему сожаления прожил после всего 4 года. Как отзывались лекари: "... неизвестная хворь его сгубила...". А матушка все чаще начала замыкать в себе и смотреть на звезды. Она могла целую ночь просидеть у окна. Забота о брате перешла полностью на мои плечи. С этими переживаниями я как-то далеко не сразу заметила одну странную особенность:  брат рос, менялся, а я оставалась собой. В какой-то момент мне даже казалось, что мы выглядим как ровесники, хотя мне уже было 35! Осознание, что вовсе это не чудеса современной косметики или правильного питания, а самая что ни на есть магия – я не старею. По словам брата: она законсервирована во времен! Хоть медленные изменения во внешности все же и происходили с каждым минувшим десятилетием. Мать смотрела на меня с каменным лицом и однажды попыталась сама сохранить свою увядающую красоту, но, если у меня это произошло легко и просто, без малейших усилий с моей стороны и с невероятно продуктивным эффектом, то Хейзел не так здорово повезло. Это то и привело матушку в чувства. Она внезапно решила, что умирать и старей ей не охота. Потому все время стала где-то пропадать. Так прошло еще два года. Оставаться дальше тут мы уже не могли. Люди начали замечать неладное. Определить что послужило причиной такому чуду в моей жизни не удалось. Считалось, что виной был какой-то темномагический ритуал, но какой именно было не очень ясно. Жизнь налаживалась. И казалось все течет своим чередом. Но это было до того пока не открылось завещание покойного главы семейства. Почему именно тогда не ясно, но к тому времени все семейство знало, что брат тоже ведьмак. Его способность предчувствовать, что произойдет с человеком с которым он знаком не единожды спасала им жизнь. Но в его 27 лет он получил от отца амулет. Что это было и откуда он был у его папеньки, до сих пор не ясно. И выяснить тоже не удавалось: раз одев его на шею, он больше не смог его снять. Но о его получении мальчишка никогда не жалел. Свойства его открылись только со временем: он замедлял старение. Как такая вещь попала в руки обычного человека было не ясно, но это еще больше вывело маменьку из себя. Она еще с большим рвением ушла в себя и в изучение того как остановить свой возраст. За это время мы переехали еще несколько раз. Жили и в Париже, где удалось встретить одну невероятную девушку, члена французского ковена, которая тоже не старела! Она долго всматривалась в меня и брата и даже согласилась обучать нас, если мы к ним присоединимся. Оказалось, что мой процесс старения, ее и моего брата имел совершенно разную природу. Потому именно она рассказала как с этим жить. Научила жить с такой особенностью в мире людей. Обучила легальному и не легальному способу заработку денег и смены личности. Оказалось, что помимо удачной способности ловкость рук у меня просто феноменальная. Она научила меня тому как добывать себе на пропитание. Мы работали вместе с братом. Он был наблюдателем, а я отвлекая людей своей способностью с легкостью чистила карманы жертвы. А благодаря тому, что умел брат мы всегда спокойно уходили до того как нас могли поймать. А вот подумать на молодую девушку не мог ни один шериф. Потому состояние мое росло почти в геометрической прогрессии: драгоценные камни, наличные и даже золото. Но дальше тут жить мы больше не могли. Года давали о себе знать. И хоть жаль было расставаться, но я твердо была уверена, что мы еще встретимся. Сказать какой город был мне родной становилось все сложнее. Года сменялись. Прогресс достигал все новых вершин. С братом мы объездили почти всю Германию, Италию, Британию, Ирландию и Шотландию. Там я впервые влюбилась. Просто влюбленности были и раньше, но вот так отчаянно и просто в омут с головой было впервые. Правда было одно но. Это была девушка. И если мне было все равно, то окружающему миру было трудно это принять. Брат долго не мог понять как так вышло, но он видел как горят мои глаза и у него просто не оставалось иного выбора кроме как благословить меня. За это время матушке даже удалось найти снадобье, что подарило ей некую видимость молодости, но жить с ней больше было не выносимо. И если мы все равно к ней возвращались, то теперь мы уехали навсегда. Но опять всему виной стали годы жизни. Мы знали, что осталось не долго до того момента, как опять придется уезжать. Новый город, новое имя и новая жизнь была почти каждые пять лет. Было тяжело. Иногда нам удавалось встречать магов с большим уровнем силы. Нас обучали всему, что знают сами, но мои способности шалили. Многие говорили мне, что я разбита на части. Что мне надо найти себя. Понять что это значит не удавалось. Я чувствовала себя живой, целой и невредимой. Да, моя магия порой не давала тот результат что я ждала, но такое случалось редко. Именно из-за этого я носила браслет из закаленного серебра, что стабилизировал уровень магии. Его мне подарили в Парижском ковене перед уходом. Мы с братом жили в сами по себе до тех пор, пока брат не почувствовал, что с матушкой что-то не так. Найти ее оказалось трудно. Мы конечно общались письмами, каждый раз писали ей где мы живем, но  ответа ни разу не получили. За столько лет она очень изменилась. Ее попытки продлить молодость сотворили с ней нечто страшное. Она почти выкачала из себя всю силу. Узнать ее стало почти не возможно: снадобье словно враз вернуло ей все годы. Видеть ее на смертном одре было больно. Как бы не была сложна жизнь с ней все эти годы, но смерти ей я не желала. И менее всего ожидала услышать единственное слово: "Портленд!". С братом мы выдвинулись туда немедленно. Чем черт не шутит? Но мне все казалось просто бредом ополоумевшей старухи, что свихнулась на фоне снадобья. Так первый раз мы приехали в Америку. И первый раз я не смогла поддержать брата в его стремлении. Он был твердо уверен, что мы тут не просто так. Я же считала эту затею полным бредом. Потому оставила его там и улетела назад. Это был 2012 год. Мое состояние позволяло мне не работать. Каждый раз мы с братом просто переводили все с нашего текщего счета на счет наших новых имен и продолжали жить дальше. Но сейчас мы первый раз были настолько далеко друг от друга. Мне стоило уладить свои дела. Отношения не клеились. Потому я с головой уходила в то, что приносило мне удовольствие: девушки, парни, карточные игры. Присоединившись в далеких 50-60х годах к Парижскому ковену, я не давала о себе знать. Была надежда, что они просто считают меня уже давно почившей. Потому стоило замести следы. И это затянулось не на один год. Только спустя пять лет брату удалось уговорить меня приехать. Он смог на месте узнать что именно мать хотела нам сказать. Я не собиралась там задерживаться, но все в раз изменилось.  Меньше всего я ожидала встретить там две свои точные копии!...

Беги белый кролик, беги быстрее. Не дай запачкать свой белый хвостик, беги же, быстрее! Слова в голове раздавались всё сильнее и сильнее. Кровь стучала в висках, вена на шеи пульсировала, и казалось, что она вот-вот взорвётся. Давненько вампир так не бегал, давненько не был в такой опасности. Постарел, заплесневел, покрылся паутиной и потерял сноровку. Отцовство не пошло ему на пользу, превратило в какого-то папашу пятидесятилетнего с пузиком пивным и любящего посмотреть мексиканские сериалы вечерочком. С этим надо завязывать, определённо завязывать. - Где-то тут был поворот налево, да, вот он! Когда казалось, что выход рядом, когда свобода уже была готова с распростертыми объятиями встретить чистокровного, судьба решила пнуть его по рёбрам и показать, кто же здесь папа. На пути оказался какой-то чудак с мечом. Да-да, острым и блестящим, смертоносным и жаждущим разрезать чью-нибудь плоть мечом.
- Хочешь подраться? Давай, вперёд чудак, я смотрел все фильмы с Брюсом Ли! - подняв правую руку и приготовившись к удару, мужчина резко осознал, что его рука случайно задело что-то твёрдое. Не оборачиваясь, сконцентрировав всё внимание на своём противнике с мечом, Джек на ощупь пытался понять, куда же его рука попала. - Папа? Ты ли это? - но собеседник не был настроен на разговоры, а поэтому отравил бедолагу-вампира в долгий полёт, где финишем была стена из гипсокартона. Естественно, чистокровный пробил её своим тельцем. - Твою мать, ещё и платить заставят, порча имущества и прочая ересь.
- Ну что Джек, дальше будем играть в кошки-мышки или же сядем за стол переговоров?
- Ладно, так уж и быть, я поговорю с тобой. Дай только минутку полежать на этом прекрасном паркете. Кажется, что я повредил себе спину, когда этот крепыш решил швырнуть меня. Один момент и я с вами.
За пару часов до этого...
Солнце медленно уходит за линию горизонта, оставляя кроваво-красный след на небе. Последние лучи светила дневного падают на землю, проникают в окна квартир. Совсем скоро ночь наступит, время действий всех монстрят. Когда клыкастые и ужасные, пушистые и колдовские, все-все выходят на улицу. Когда луна осветит собой город, дети ночи выйдут творить свои делишки грязные... ну или не совсем. В это же время, дожидаясь ночи, спал в гробу Джек Свелловс - один из самых странных чистокровных вампиров, о которых слышали. Но этот факт вполне устраивает Джека, ведь о нём всё-таки кто-то, да слышал. А это какая-никакая, да известность. Пусть и не всегда она идёт ему на пользу. Вспомнить хотя бы число тех, кому он денег должен.
Внезапный стук по крышке гроба заставил подскочить клыкастика. - Порой мне кажется, что надо бы спать в кровати. Такой нежной, мягкой и тёплой. Но мать моя вампирша, я же носферату, создание ночи и любитель сосать кровь. Я должен спать в гробу, у меня обязан быть орган и никаких зеркал. А ещё портреты, повсюду портреты меня во всех позах и одёжках. Можно одну, где я без одежды, но такую надо в отдельную комнату поставить, чтобы любоваться ранними утрами. А то не дело показывать своё тельце всяким людям гадким. Снова стук по крышке гроба, что опять был также неожиданно. Вот не думал Свелловс, что кто-то осмелится будить самого вампира, того кто разорвёт тебя на части не прилагая усилий особых. Видимо, это был какой-то смельчак. - А может у меня в доме охотник? Решил выследить, пробраться в логово кровожадного и уничтожить монстра, проткнув колом сердце... да, не стоило мне смотреть тот фильм про Иуду и чашу вампиров. Всякая чушь в голову лезет.
- Кто посмел, разбуди.... что за чёрт? - выпрыгнув из своего гробика без колёс, Джек принялся осматривать комнату и искать все те пугающие вещи, которые он расставил по квартире. А ананас, тот любимый и прекрасный ананас. Фрукт, что радовал глас чистокровного. - Нет, быть того не может, нет! Где ром?! Где виски?! Где моё вино за два доллара?! Куда делись мои вещи?!
- Вы чего кричите? - вампир резко повернулся и увидел женщину лет сорока, но которая выглядит очень хорошо. В руке у неё была пустая бутылка хорошего такого рома. Джек помнит, как реквизировал его у одного колдуна. На глазах мужчины чуть не навернулись слёзы, ведь кто-то избавился от его любимой вещи. - Кстати, я хотела убраться в шкафу, но он закрыт на замок. Не могли бы вы его открыть?
- Вы вообще кто? И куда делся ром? Куда делась вся моя выпивка? Почему?
- Это вредно для вашей печени, поберегите её сэр. Да и к тому же, ваша жена просила, чтобы я от этого избавилась.
- Но... виски то за что вы вылили? Что он сделал вам?
- Меня предупреждали о вашей реакции и наказали, чтобы я игнорировала все ваши крики. Ах да, приходил какой-то мужчина и просил передать вам этот конверт. Сказал, чтобы я сразу же вам отдала его, после вашего пробуждения.
И вот уже вампир направляется по тёмной уличке в одно местечко тёмное, где совершаются дела не самые хорошие. Где мужчины в костюмах и качки в чёрных куртках. Где правит ими всеми безглазый охотник, что отошёл от дел лет пять тому назад. - Хороший был мужик, пока глаз не лишился. Увидел то, что не должен был и за это поплатился. Я всегда говорил: не умеешь, то лучше не лезь. Вот он влез, и теперь ходить с собакой поводырём. По прибытию на место, Джек показал письмецо, и его отвели на место, где собственно через какое-то время и началась беготня. Что поделать, порой лучше бежать, чем пытаться договориться или вступать в драку. Бег - это лучшее средство, чтобы спасти свою шкурку. Особенно, если ей угрожает тот, кто на тебя давно зуб свой точит и вернулся с того света, чтобы вернуть свой перстень волшебный. Ну и отомстить, конечно, куда же без старой, доброй и холодной мести.
Сейчас.
Дождь, ночь, луна закрыта облаками чёрными. Лужа, кровь и боль в груди. Вдох-выдох, вдох-выдох. Дыхание никак не восстановится. В боку правом торчит осколок стекла, во рту тот самый солёный привкус собственной крови. В глазах взрываются яркие блики, сломанная кость торчит из ноги. Неудачное приземление было совершенно чистокровным. А ведь раньше он прыгал и не с такой высоты, благо был плащ. Плащ и маска - это облегчало как-то прыжок, давало веру в собственную неуязвимость. Казалось, что весь мир твой, и ты просто потрясен. Ну, или может дело в том, что его просто выбросили в окно, не успел ничего сделать и так неблагоприятно приземлился. В любом случаи, боль никуда не делась. - Куда катиться моя жизнь? Совсем недавно я бегал в костюме совы, избивал плохишей и питался их кровью заодно. Творил всякое безумство, влезал в опасные авантюры, и вообще моя жизнь была одним большим приключенческим фильмом. А теперь я даже из окна выпасть нормально не могу. Лежу на холодной земле, смотрю в чёрное небо и мокну под дождём. Старею,
слишком быстро как-то. Я-то думал, старость лет в пятьсот придёт. Мне-то всего сотня с хвостиком. Но от этого нытья мысленного, Джека оторвала стена, что не очень лестно отзывалась о носферату чистокровном. - Впервые вижу, чтобы со мной другая стена разговаривала, если не считать моей. Видать, я слишком сильно приложился головой при падении. Все попытки подняться сопровождались болью, что туманило рассудок, и не позволяла встать. - Судя по моей право ноге, я сломал её. Это... просто... супер. Только я мог так удачно выпасть. Последнее время меня всё больше и больше сопровождают неудачи, что немного настораживает. Может, баба Нюра на меня порчу навела? Или же тот дурак, что в фейсбуке постоянно с разных аккаунтов проклятие шлёт таки смог добиться успеха? Ну а мало ли, люди в последнее время на всякое стали способны. Глядишь, и убивать смогут с помощью спамом.

- Когда живешь столько, сколь живу я... Учишься не пренебрегать даже малейшими способами самозащиты. Не забывай об этом, - Нора усмехается, вышло несколько надменно и поучительно, но что поделать, если это правда. Это ограничение на необходимость иметь разрешение для входа в дом - такая гадкая заноза в их огромном вампирском эго. Существа, превосходящие людей во всем, зависят от человеческого слова, когда дело доходит до жилища - Хотя здесь их намного больше, чем может показаться. Тебе ли не знать.
Сокрытый от чар поиска, идеальное место для параноика со стажем, обнесенный защитными заклинаниями дом - убежище. Но Нора бы не стала признаваться, что боится чего-то. Даже сама себе. Ведь это признак слабости, а слабость - жалкое состояние, черта, которой нет места в числе игроков с высокими ставками. И это придавало бы некую изюминку её существованию, и делало сильнее, прими вампирша правду. Но гордость, свойственная таким, как она, не позволит сознаться в своем страхе. Проще списать все на осторожность и продуманность. Тонкая грань двух этих особенностей. Впрочем, сейчас это не имело значения. Сейчас рыжая внимательно разглядывала свою гостью, пытаясь угадать, что же привело её к ней.
Сердцебиение, быстрее обычного, выдавало девушку. Но она будто тоже тянула время, чтобы признаться, пока вампирша изображала терпение. Что-то было в Ремингтон, но Эрондейл не могла понять, что именно. Пока та не решила продемонстрировать.
- О, - это хищное выражение на лице Элеонор, вперемешку с детским азартом, будто кто-то разрешил распаковать подарки раньше времени, расплывается в мгновение, поджигая тысячи гирлянд в воображении, освещая комнату и все их существование, - Иронично, до ужаса, - она впитывает каждую секунду, каждой действие, свидетелем которого становится, растягивая слова, как в замедленной съемке. Даже не обращая внимания на осколки на полу, лишь махнув рукой на столь незначительное, в сравнении с тем, что ей только что представилось. Нора слушает Эмму. Слушает, но в мыслях уже строит причины и следствия, анализируя.
- Это не проклятье, - констатирует рыжая, совсем не скрывает восторга в голосе. Не красиво с её стороны, если вспомнить, что для Ремингтон это вовсе не также восхитительно, как может казаться Эрондейл. Но не каждый же день встречаешь "рождение" Одаренного, да еще среди тех, кто должен ненавидеть таких, какой она теперь является. Так много возможностей! Улыбка не сходит с лица девушки, когда она берет новый бокал, прокусывая собственное запястье, позволяя крови наполнить сосуд на четверть, прежде, чем рана затягивается, не оставляя и следа. - Исцелит, - без лишних предисловий, она вновь протягивает гостье стакан, - Если, конечно, не хочешь, чтобы я съела тебя, - опасная шутка в адрес охотницы, но теперь Элеонор понимает, что за ощущение вызывала в ней гостья. Не человека - ведьмы. А их кровь так божественна на вкус, словно сама жизнь и магия в концентрированном виде из красной жидкости. - Ты одаренная. Силы таких спят годами, из поколения в поколение, просыпаясь в ком-то через сотни лет, в куда более позднем возрасте, чем у чистокровных магов, - забыв о выпивке, она все еще разглядывает Эмму с ног до головы, будто та - превосходный экземпляр. Что, кстати, является правдой. - Одаренных меньше, но их сила выше среднестатистических колдунов. Тем они ценнее.
Нора уже имела под боком одного такого, и не отказалась бы от еще одной. Но давить на Эмму было бы глупо, как и предлагать ей примкнуть к вампирше прямо сейчас. Той, что ненавидит ведьм, самой ставшей одной из них... Как минимум, потребуется время на смену ценностей и приоритетов.
- Знаешь, можно поверить в карму, глядя на тебя, - ей бы посочувствовать Ремингтон, да она не сильна в таком, и лишь усмехается с налетом горечи - На одаренных много кто охотится, не говоря о том, что твои люди одни из тех, кто просто захочет убить тебя - она обходит вокруг, закусывая губу, думая, как много должна рассказывать девушке. Знания - сила. Но Эмма действительно нравилась ей, и в перспективе могла стать прекрасным союзником, если примет сейчас свою новую сущность. - Смотри на это, как на эволюцию. Новые силы - новые возможности. Но я знаю только, что магия будет выжигать тебя изнутри, разрушая все вокруг до тех пор, пока ты не пройдешь обряд, что разблокирует её, и определит твои склонности. Но противоядия нет. Разве что... - Нора смотрит на перстень на своей руке, и отвечает на улыбку Эммы такой же, - Есть артефакты, скрывающие сущность от сверхъестественного чутья. Некоторые из них сильнее других, и могут спрятать даже от подобных им, работающих в обратную сторону. А с твоими способами доставать информацию - не составит труда найти один из таких.

Очередное полнолуние Рэй планировал провести с Эшли. Мужчина по-настоящему скучал по тем дням, когда каждое полнолуние охотился бок о бок с белой волчицей, и уже предвкушал грядущую полную луну, но, как всегда, все планы были нарушены. Буквально за три дня до полнолуния Харт узнал про одну древнюю ведьму, которая якобы могла пролить свет на происходящее в стаях Портленда.
А в ситуации с нападениями на оборотней Рэймонд очень хотел разобраться. И если раньше он руководствовался исключительно желанием добраться до истины раньше Джордана и таким образом заткнуть его за пояс, наглядно показав его несостоятельность на должности альфы стаи, то теперь у него появилась и гораздо более важная причина. Эшли и Джейкоб жили на территории Северной стаи и, так же как и другие волки, подвергали непосредственной опасности. А Рэймонд не собирался снова терять любимую женщину и сына, которому еще только предстояло узнать правду.
Так что пришлось бросать все дела и хвататься за соломинку, отправляясь в соседний город.
Там Рэймонду пришлось потратить немало веремени на поиски, которые, в итоге, не дали ожидаемого результата. Старуху-то он нашел, но она ни была ни древней, ни ведьмой. Просто выжившая из ума бабулька, верящая в эльфов и гномов, свято уверенная в том, что она может превращаться в черную кошку и воровать у соседской коровы молоко. Да-да, у соседей по многоквартирному дому. В общем, возвращался Харт в явно дурном расположении духа, мечтая об одном - отоспаться.
Добравшись до квартиры, Харт просто рухнул на кровать, совершенно забыв даже предупредить Эшли о своем возвращении.
Проснулся он достаточно поздно. Полная луна уже заглядывала в окно. Выругавшись себе под нос, Рэймонд попытался дозвониться до Эшли, но девушка не поднимала трубку, видимо, уже охотилась со стаей. На секунду недовольно нахмурившись, Харт тут же удовлетворенно хмыкнул, решив, что будет забавно выкрасть свою белую волчицу из-под носа у Северной стаи, на чьей территории ему были не рады.
Однако через секунду Рэймонд услышал запах своей женщины, более того, запах ее крови. Привыкший верить звериной сущности, он бросился к двери, распахивая ее. Как раз вовремя, чтобы поймать обессилевшее тело Эшли, завершающее трансформацию. Ее крик зазвенел в ушах, и наверняка переполошил соседей, но  Харта сейчас едва ли волновало то, что они могли подумать.
Его волчица была слишком слаба, даже говорила с трудом, но и того, что она произнесла хватило для того, чтобы почувствовать как встают дыбом волосы на затылке. Подхватив девушку на руки, Харт ногой закрыл дверь и отнес Эшли на кровать, пытаясь хоть как-то понять, что произошло. Кто посмел напасть и забрать ребенка?..
Пожалуй, именно в этот момент Рэй понял, что на самом деле означает разрываться на части.
Он рвался к месту происшествия, пока след еще свеж, пока можно найти тех, кто напал на его семью, разорвать на части и развесить их внутренности по деревьям подобно гирляндам. Но он не мог оставить Эшли в таком состоянии одну, как не мог и взять ее с собой - она потеряла слишком много крови, да и раны необходимо было осмотреть и убедиться, что жизни волчицы ничего не угрожает. Голова шла кругом и принять решение было сложно, почти невозможно. Решение позвонило само, выскочив, словно рояль из кустов. Брайан, знавший о сути Рэймонда, решил спросить не найдется ли у друга пары сотен до следующего понедельника, но в итоге был в вызван к Харту домой в качестве скорой помощи для волчицы.
- Эшли, солнце мое, Брай о тебе позаботится. Я найду Джейка, клянусь, - Рэймонд сжал в своей ладони ладошку Эшли и коснулся губами ее лба, прежде чем сорваться с места, на ходу обращаясь в черного волка, рванул в лес, оставляя девушку на попечение ничего не понимающего бывшего боксера. Для начала ему необходимо было найти место нападения, для этого он по следу Эшли на максимально возможной скорости, лишь изредка притормаживая, чтобы удостовериться, что не сбился.
Когда он приблизился к месту, где похитили Джейка, след уже был не нужен - слабый ветер доносился отчетливый запах крови его волчицы, смешанный с людским запахом. Уже через секунду зверь замер на краю небольшой лесной поляны, даже не осознавая, что шерсть на загривке стоит дыбом, а из глотки рвется глухое рычание при виде щедро окропленной кровью земли. С трудом сбросив оцепенение, волк закружил по поляне, едва ли не взрывая носом землю. Запах Эшли, Джейка, Даниэлы и еще несколько - чужих. Здесь была Дана? Что же произошло на поляне, если две волчицы не смогли защитить маленького мальчика? Сосредоточившись, Харт даже едва не пропустил появление на поляне кузины в компании других волков Северной. Подкрепление? Поздно, милая сестренка. Черный волк лишь злобно зарычал, предупреждающе оскалив зубы, показывая, что сейчас к нему лучше не лезть и под лапами не путаться, и тут же вернулся к поиску нужного запаха.
Наконец, уловив его рванул было по следу, на затормозил, вспахивая лапами стылую землю, обернулся, поднимая на кузину горящие желтым огнем глаза. Он не был частью стаи, и не мог сейчас мысленно передать просьбу о помощи, потому лишь наклонил голову набок, призывно рыкнув. В этой ситуации не помешает рядом еще один комплект зубов.