| и предпочту челюстью встретить кастет,
чем твоя ладонь прикоснется ко мне,
ведь, хоть и неоценимо ценю каждый взгляд,
но, чем ближе мы, тем скорей нас разъединят ©
Тед приносит за пазухой улицу - капли дождя, собирающиеся на кромке козырька дома, путаются в волосах, пыль с брусчатки, взбиваемая сотней каблуков, оседает на воротнике такой привычной, что вторая кожа, лётной кожаной куртки, запах табака прячется под ремешком наручных часов, разнотравье диалогов, сплетен и мыслей тянется длинным-длинным хвостом, след в след; нередко приходит в конце ночной смены к ней в больницу, чтобы занять кушетку в одной из пустых палат и просто посчитать трещины на белесом потолке в абсолютной вязкой тишине, сцеживая нужную информацию в память, а мусор - его всегда больше - в урну, а Меда, в попытке уловить настроение, или остается у изголовья койки, или сворачивается клубочком, упираясь лбом в напряженные лопатки супруга, и всего на несколько минут они остаются совершенно одни, а за дверью - весь остальной мир. Потом приходится возвращаться, начинать эту безумную круговерть переменных - лиц, разговоров, событий - заново, и ждать эти минуты единения, и надеяться, что так будет всегда.
Что они со всем справятся.
Сначала это кажется игрой: зацепиться за растерянный злой взгляд, подшутить над неудачей, кольнуть шпилькой в уязвленное эго, в итоге - азартно зациклиться на самом неподходящем человеке и сорвать сомнение, как корочку с ранки; разница упирается в пропасть, различия бьют углами на каждом повороте, а все равно внутри что-то очень близкое и родное. За эти раскопки он берется с горячим энтузиазмом, как за любое дело, игнорируя протоптанные проверенные тропинки, где-то поддерживает, где-то ломает, чтобы показать другую жизнь, не ту, которую ей обещает фамилия, но которую она заслуживает. Свою жизнь. Это срабатывает, не сразу и не легко, не без доли сожаления или разочарования - и даже если разочаровать больнее, чем разочароваться - уравнение все-таки срабатывает. Брак, а после и рождение дочери, становится естественной константой - выросший в большой шумливой семье не очень чистых на руку магглов из Брикстона, он справляется чуть лучше Адромеды (сколько трудов она прилагает, чтобы не разочароваться в себе, как в жене и матери, и вряд ли бы справилась со всем этим без поддержки), не выпячивая это, но помогая - оттого светлых дней гораздо больше, чем темных.
А потом приходит угроза войны; она дышит из каждого газетного заголовка, между строк, приходит с ним с работы, прячется в ее рисунках, спит в их постели - Андромеде приходится очень постараться, чтобы доказать свою нужность, и она озвучивает ультимативную необходимость следовать за ним, помочь хоть чем-то. Through good times and bad, помнишь?
Смело кидайтесь в бой, добавляйте настроений и красок, ведь Тед - персонаж «белый лист», которого можно раскурить до любого градуса; я вижу его дворовым, выросшим на улице - не в нищете, но в сомнительных шумных маггловских кругах, может быть, его отец был в одной из уличных банд Брикстона, а после ушел на пенсию, одумался, когда сын захотел пойти в полицию (пусть и магическую), может быть все было иначе - вам разыгрывать карты; в любом случае, сейчас Тед в своей стихии - он прошел путь от патрульного до штаба хит-визардов, привычно и ловко работает с общественностью, подозрительными типами и прочими персонажами, что служит не только благодатной почвой для укрепления профессиональных навыков, но и для достижения общей благой цели - с подачи мистера Лонгботтома (+1 в копилке тех, кто вас очень ждет) и благодаря разудалой ветвистой паутине всевозможных связей он становится разведчиком в ОФ, но не совсем рад, что Меда настроена идти за ним (но придется с этим смириться). Считайте себя творцом, а не потребителем; не прыгайте выше своей головы, живите историей, будьте грамотным, инициативным, терпеливым и живым — из этой истории можно плести невероятное количество сюжетов и перипетий, было бы желание и отклик. Немалая доля настроения и оттенков истории осталась за кадром, поделюсь мыслями в частном порядке. Настаиваю на предварительном показе примера письма, дабы исключить мешков и котов в них, все-таки игра должна быть комфортной. Сама пишу от 3 до 4-5к (лучше меньше), все варьируется по настроению и партнеру, не способна обеспечить круглосуточное общение (не путать с безразличием), иногда провисаю с ответом, но стараюсь быть честной. На внешности настаиваю, ибо Люк тот еще горячий пирожок, а их дуэт из The Man in the High Castle в самое сердечко. Вас жду, заочно люблю и обещаю не травить несъедобным ужином (ну почти)! Приходите ♥ ПРИМЕР ИГРЫ Из очередного медитативного трипа, хаджа, крестового похода, паломничества — не важно как называть, важно что оставлять позади — ультимативные стычки в гетто, или стимуляции опухолей пирамид потребностей, или заигрывания с эгоцентризмом корейских мальчиков и их ядерным оружием, или нашептывания школьнику, сгоревшему за компьютерной игрой и нашедшему в родительском столе настоящее оружие, что к лицу однокласснице не столько матовая помада, сколько сорок четвертый калибр, или еще многие и многие плюшки и квесты, которые со временем, конечно, наскучивают, но не то чтобы очень — Гордыня выходит бодро и пружинисто: лужицы глаз кокаиново блестят, наманикюренные ноготочки отбивают что-то до тошноты попсовое, аромат shalini мешается с ягодной жевательной резинкой и какофонией запахов улиц Нью-Йорка, кричащими кусочками просачивающейся внутрь с каждым спазмом входной двери. То есть — исключительно безустанно, учитывая специфику заведения.
Колоритное местечко — осколки жмущихся к пластиковым стаканчикам тел, эпилептически собранные, беззастенчиво расхлябанные, разные-разные-разные — как в это сами веруют, а по факту — одинаковые до оскомины на зубах — ох уж эти нюансы и настроения, оттенки и мотивы, у кого мама умерла, у кого собака, разноцветные разнопахнущие мелочи, складывающиеся, в конечном счете, в одну и ту же картинку вот уже который век, как в тетрисе полоса цельная из мозаичных фигурок -
бам, схлопывается полоска-то, получай очки, а счет коротит нулями бесконечности, и азарт притупляется, и остается только заимствовать что-то до абсурда человеческое — например, кокаин — и придумывать, и придумывать все новые...Стоп.
Под ухо надсадно кхекают, и Гордыня отрывает взгляд от прямоугольника смартфона — Алчность шлет фото очередного извращенца-любителя-благотворительности — досадливо и лениво вслушивается в перебитый поток слов, сидящего справа тела — признаться, она уже успевает позабыть и о слезливых глазках, и о одышливом дыхании, о липких пальцах, пухлых свиных губках, так забавно складывающихся в «о» каждый раз, когда она ненароком дотрагивается до него сползающей под столом туфлей, и о боже, как это мило, ведь даже это тело — с кратерообразующим прыщем на щеке и редеющей шевелюрой — точно думает и точно знает, что достоин только самого лучшего. Ее, например.
Братец, разумеется, опаздывает, и Гордыня развлекается как может — обстановка обязывает напоминать всем и каждому в этом помятом Старбаксе, что они-то, именно они достойны самого-самого — клерки, забегающие на перекур, студенты, засыпающие в кофейных чашках, выпускники Гарварда, принимающие заказы с заебалиулыбкой. Унынию здесь бы понравилось.
Ни грамма сопротивления, все плохо и без подсказок.
Наклоняется к телу, прерывая поток слов, в которых все у того на высоте — ох уже эти несуществующие стартапы и диванные начинания — доверительно кладет ладонь на рыхлое бедро, выдыхает в приоткрытый рот что-то на арамейском — тело, конечно, все понимает, вкуривает и разжевывает, с меланхоличным лицом покидает кофейню, ведь ондостоинлучшего, только, вот неудача, знает об этом один. Гордыня облизывает пересохшие губы — конечно, она оставляет ему выбор — пуля в лоб, например, прекрасно вылечивает несоответствие между желаемым и действительным.
Скучно становится на седьмой минуте ожидания.
«Выбор места охуенен», отбивает сообщение Алчности и открывает карманное зеркальце, чтобы обновить помаду. Вокруг дешево и гадко, и настолько резонирует с их — Грехами — содержимым, что не может не вызывать интерес. Чтобы выровнять разницу, Алчность должен приехать в золотом костюме и на слонах.
Как минимум.
| |
мы все 
