Первые годы своей жизни ты провел в роскошном доме, окруженный слугами, выполнявшими твои малейшие прихоти. Семья в которой ты вырос, принадлежала к коренным жителям. Работа твоего отца была связана с виноделием. И в тех редких случаях, когда тебе разрешалось прийти к нему на работу, это было обставлено с огромной помпой и торжественностью.
В целом твое детство в Сан-Диего протекало вполне беззаботно: все свободное время проводил на золотых пляжах, наслаждаясь щедрым солнцем. Рабочий день отец заканчивал в половине третьего. Он заходил за женой и сыном, и все вместе направлялись на пляж. Время от времени вы прогуливались в саду, который привлекал и многие другие молодые и состоятельные семьи с детьми.
Ты любил играть на узких улочках, бродить в живописных садах богатого района. Тебе нравилось наблюдать на рынке уличной еды за магическими действиями заклинателей змей, глазеть на факиров, расположившихся на лежанках, утыканных торчащими гвоздями, вопящих торговцев, расхваливающих свой товар, и благоухающих самыми экзотическими фруктами и пряностями. После обеда ты обычно отправлялся в порт, где множество кораблей со всего света привозили в свои трюмах дорогие товары.
Ты любил школу не меньше, чем сладкое. И то, что покончив с обедом, имел привычку запускать пятерню в середину шоколадного торта, чем разваливал лакомство, раскапывал, как экскаватор траншею и непременно слизывал глазурь с ладони, не позволило тебе хорошим спортсменом и достигнуть приличных результатов в крикете, боксе и настольном теннисе. Особенно тебе не удавался теннис, требующий быстрой реакции, собранности и скорости. Даже персональный тренер не смог сполна привить эти качества, что не позволило тебе стать чемпионом Итона, где ты учился под вымышленным именем на специалиста по рекламе.
Смешавшись на остановке с серой толпой, ты ожидал красный двухэтажный автобус, который доставлял тебя в колледж. Там твоя южная внешность и непривычный говор служили мишенью для насмешек. Сам ты не любишь вспоминать об этих днях. Очевидно, тебе были не по душе окружавшая тебя серость. Пока твои одногруппники были погружены в разработку новой упаковки для стирального порошка, двадцатилетний ты, облаченный в бархатные штаны, небрежно набрасывал несколько эскизов и, как обычно, погрузился в мечтания. Создание упаковок — не та цель жизни, о которой он мечтал. Ты думал о дне, когда сможешь предложить от себя кое-что поинтересней, что не вызывало восторга отца, который мечтал, что ты сможешь продвинуть его торговлю вином вдоль всего побережья. Узнав, что ты занимаешься «какой-то там музыкой в жанре «Соул», а не учебой, стал резко ограничивать тебя в средствах. Протестуя, ты сжигал его письма, но научился отменно отменно ловить рыбу, тем и промышлял. Затем просто ходил по домам, да менял ее на еду или какую-нибудь копейку. На вырученные деньги покупал себе кислое молоко, добавлял туда настойки валерьяны, а потом надрывно «мяукал» про дохлых собак.
Получив все же образование, ты вернулся обратно в Сан-Диего, где необходимость в чужих документах – отпала. По случаю твоего возвращения был устроен грандиозный праздник. К столу подали твое любимое блюдо – белого ягненка с рисом в гранатовом соусе. Во время приготовления, на кухню практически бесшумно, проник некто и добавил в блюдо яд, в результате чего у отца развилось обильное слюноотделение и он вместе с тобой в карете Скорой помощи был доставлен в реанимацию. Несмотря на предпринятые врачами усилия, он скончался в Клинике. Тебя же успели спасти. Однако, время от времени ты стал впадать в детство, что доктора впоследствии объясняли побочным эффектом препаратов, которые ты вынужден был тогда принимать. Иногда тебе кажется, что твой питомец из детства - в опасности и ты выпускаешь своих «Алкогольных демонов», чтобы его спасти. Разумеется, наследство отца и меры господдержки, по решению суда отошли в руки матери, которая с сожалением понимает, что большие деньги в твоих руках, бесконечные попойки с приятелями за твой же счет, не приведут ни к чему хорошему и лишь усугубят твой недуг. Из-за смерти мужа и твоего недуга, твоя мать Лайза, что называется, выплакала все глаза. От горя не оправилась и потому, замуж больше не выходила. Но ради твоего счастья, готова отдать последнее. Если только ты захочешь сумку из крокодиловой кожи, она, наверное, готова в одиночку пойти на охоту за крокодилом, не боясь лезвий зубов, которые руки ей одним движением откусят руки, если только челюсть захлопнется. Она не раз говорила, что без тебя ее жизнь развалится, как спичечный коробок и безоговорочно позволит тебе купить что ты захочешь. Проблемы соседу, содержанку, любовницу, толпу друзей, навязчивых поклонников твоей музыки в стиле соул, которую только вы оба и считаете гениальной. Да купить кого угодно, всегда держась рядом.
Тебя манит сумасшедший запах хорошо приготовленных блюд. Матери ты признавался, что тебе часто снится, как некая девушка стоит над тобой обнаженная и водит около носа засушенным стеблем имбиря. Это моментально заставляют твое сердце биться, как отбойный молоток, зрачки при виде ее расширяются и ты тут же делаешь глубокий вдох. Облегчение приятной холодной волной пробегает по твоему телу, освободив из темного мрачного плена горевший разум. Обычно я резко вскакиваю и, встретив, тебя, сходу отвешиваю тебе звонкую оплеуху. Ты, в принципе ожидая такую мою реакцию, все же можешь устоять. Другой бы, на твоем месте, наверное, улетел бы в тот же угол, в котором ты безмятежно раскинулся в позе «Звезды» на своей огромной кровати.
Если говорить о наших взаимоотношениях, то они... непростые. Взять хотя бы случай в кафе на побережье. Тогда ты загородил мне дорогу, причем твоя фигура чрезвычайно напоминала грушу. Почувствовав, что кто-то хочет тебя обойти, ты всем телом подался назад, исключая любую возможность миновать встречи. В одной руке ты держал бутылку с настойкой, в другой - трубку, крича что-то невнятное собутыльникам.
-Убери с дороги свою толстую задницу, парень! - сказал тебе я, наконец. Ты обернулся, бросив на дружков сердитый взгляд, и отвернулся.
--Дружище, - снова обратился к тебе я. -Ты как застрявшее дерьмо у меня в заднице! Не вынуждай меня применить слабительное, чтобы убрать тебя с дороги-.
-Можешь нассать себе в штаны - самодовольно отозвался ты и разразился хохотом, глядя на своих друзей и ожидая похвалы и восторженных криков.
-Парень - сказал я. Обернись и посмотри, с кем ты так грубо разговариваешь.
Ты обернулся, и, когда увидел меня, радостная улыбка слетела с твоего заросшего лица.
-Прошу прощения - сказал ты, стянул с головы панаму и поспешил прочь с дороги, неуклюже врезавшись в толпу своих друзей. Такера, однако, не удовлетворила такая рабская покорность, исходившая отнюдь не от девушки. Стремительный, как щелчок хлыста, он бросился на мужчину и ухватил того за грязную рубашку. Бутылка разбилась, а трубка исчезла под ногами какого-то из прохожих.
-Скажи, - обратился к тебе я. Сломать тебе руку или не ломать тебе руку?
-Не ломать, - поспешно предложил ты, взмахивая свободной рукой, как птица крылом, поняв мгновенно, что надо высвободиться.
-Сдаюсь, - пробормотал ты в сущности, ни к кому не обращаясь, а я не знаю, какой подлости от тебя еще ждать. Это было загадкой, а я не особенно любил загадки. По крайней мере, неразрешимые, которые пока еще не заставили противника исторгнуть весь свой обед. И вчерашний обед тоже. И, может быть, все обеды за прошедшую неделю. Это ведь инопланетный мусор. А жить ему или умереть, подвергнуться вскрытию или остаться забытым и замороженным в морге - решать надо до пива. А того алкоголя, который ты с легкостью можешь разбить в драке, жалованье грузчика - не купишь.
Тем, не менее, в материалах полицейского дела, почему-то ничего не сообщалось о странных обстоятельствах, предшествующих разрешению потерпевшего, данного мне: «Нассать в штаны». Или что в тот вечер ты находился в обществе друзей сомнительной внешности. Или что потерпевший - никудышный сын и еще более никудышный мужчина, вновь доставил твоей матери неприятности, что могла бы подтвердить знакомая вашей семьи, продававшая в кафе тако.
Обоюдно мы считаем друг друга редкой скотиной, думая, что «эта тварь успела нажить дурную славу раньше, чем тут поселилась». Ей-Богу, я считаю, что ты родился от связи толстого беса и женщины. Весьма логичный способ размножения для адского создания, которого время от времени я вынужден встречать, терпеть кое-как и в каком-то смысле так или иначе соседствовать. Только это не отменяет того, что периодически наши способы жить и, особенно, цели в жизни, как достигнутые, так и утраченные, кардинально отличаются. Я бы сказал, что мы конкурируем, в том самом смысле, что тебе каждый раз стоит дрожать и молиться о том, чтобы не оказаться отметенным мной (или, наоборот, мне оказаться, где-нибудь на другой стороне улицы, дабы встречи с полицией с твоей легкой руки или подобных фортелей никогда более не повторилось. Я знаю, что связываться с тобой опасно и знаю, что это невозможно не учитывать. Ты знаешь число моих побед в поединках и тебя пугает эта весомая цифра. Оттого, ты все же стараешься время от времени сдерживать выход на меня своих «токсинов». |
